energeticНачалось все, как всегда, тихо-мирно. Подруга сказала, что она не ест помидоры и баклажаны, потому что вредно. Почему ж вредно? – удивилась я. – А потому что витамины надо есть в таблетках, а овощи выращиваются все с химикатами, ничего не проверяется, знаешь какой ужас делается – все у нас в стране так.
И тут я начала орать, потому что это и есть моя любимая фраза. Нет, я правда не всегда ору. Иногда я вежливо-иронически-спокойно начинаю расспрашивать, что так, и в чем выражается, и почему это плохо, и в каких странах это по-другому, и как она об этом узнала, в этих – хороших – странах не живя. Но сегодня не было во мне того ехидства, поскольку на счету подруги имелось отягощающее прошлое. Потому что год прошел с тех пор, как она мне с пеной у рта доказывала, что все в Израиле – воры, потому что евреи, но пройдет хоть три – я злопамятная. Вот именно поэтому я начала орать. То есть я задаю все те же вопросы (что, как и почему), но громко.
Вообще-то я считаю, что человек, позволяющий себе формулировочки такого стиля, наверняка страдает некоей ограниченностью ума. Иногда не глобальной, а локальной: мне доводилось слыхать такие и от людей, почитаемых мной за умных. Просто приходится им неумолимо и немедленно понижать внутренний рейтинг...
Но сегодня у подруги некая широта ума прорезалась, и она признала, что в других странах тоже может быть не лучше (с помидорами или вообще – это сейчас не суть дела). Но тогда какой смысл говорить это про Израиль? Скажи уж – вот какой ужас с помидорами во всем мире. – А это потому что я живу в Израиле, и мне небезразлично, потому что я люблю эту страну. (Это, кстати, они всегда так говорят, не ново.)
Нет, – кричала я, – ты ее ненавидишь! Если любишь, затем поливать помоями, тем более допуская, что помои эти могут быть везде? Если любишь, и считаешь, что можешь что-то изменить – попытайся! А не получится – скажи, вот какие гады заведуют в нашей стране помидорами. И из этого тоже не будет следовать, что все у нас в стране – так. А если не нравиться, что все в стране так – уезжай. А если не можешь (не хочешь) уехать – молчи. Или думай, что говоришь.
Я все время пытаюсь понять (эй, психолог, ау!): какой резон человеку выискивать вокруг себя дерьмо? И найдя, с гордостью (с грустью, с всепониманием, мудро качая головой) констатировать тот факт, что дерьмо его окружало, окружает и будет окружать. Вариант: всех и всегда. Разве не приятнее замечать положительные стороны, а отрицательным – фильтровать базар и либо принимать, если не можешь изменить, либо пытаться изменить, если можешь?
Не дает ответа (психолог). А я, как умею, пытаюсь людям объяснить, что не все, не вся, и не всегда. Хотя Левка утверждает, что никакому человеку его неправоту объяснить невозможно.
Наверное, он прав, но у меня иногда получалось.