Пестренький (sova_f) wrote,
Пестренький
sova_f

Categories:
  • Music:

Французская песня и я - часть 3. Уроки французского

Начало: 1, 2

Прошлый пост был лирическим отступлением в честь советско-французских пластинок, и после него я хотела вернуться к истории своей любви к французской песне. Однако тем временем, случайно и неслучайно, наткнулась на роскошную коллекцию французско-советских пластинок, отчасти дополняющую мою. Тому посту я сделала апдейт, а здесь тоже скажу коротенько.

Полчаса в Париже – Поют французские шансонье. Доисторическая пластинка 1960-го года, меня в комментах о ней спросили – я ее, естественно, не застала и не знала о ней. А интересно ж невероятно послушать документ эпохи, как лучшие друзья Ив Монтан и Франсис Лемарк передают по радио привет Никите Богословскому. А тот по ходу своей программы («поезд ту-ту») комментирует, что вот мол, голубчики мои, наверняка вы загрустили от предыдущей песни, зато сейчас мы послушаем веселую песенку братьев Жак про контролера. Ага, «Le poinçonneur des Lilas», вы правильно догадались!



***
01. Дорожный билет (One Way Ticket) - оркестр
02. Франсис Лемарк - Красная роза (ой, нашлась родимая! Как раз ей в детстве и заслушивалась, но с другой пластинки)
03. Даниэль Дарье - Над Москвой-рекой
04. Жоселин Жосье - В добрый путь
05. Братья Жак (вокальный квартет) - Песенка контролера
06. Виолетт Ренуар - Что за секрет спрятан в глубине твоих глаз
07. Шарль Азнавур
08. Эдит Пиаф
09. Ив Монтан - Когда поет далекий друг
10. Франсис Лемарк - Подмосковные вечера
11. Дорожный билет (One Way Ticket) - оркестр

***
Альбом: Полчаса в Париже - Поют французские шансонье
Автор обозрения и ведущий Никита Богословский
Издатель: Аккорд Д-8687
Год: 1960
Жанр: Chanson
Формат файла: ape tracks - scans - rar 101 mb.
Битрейт: 320 kb/s

Скачать здесь

Там еще много всяких сборных солянок неожиданных сочетаний и очень старых пластинок. Мне лень выуживать по одной старые песенки, а более серьезные коллекционеры наверняка порадуются.

Даже польский курс обучения французскому нашелся там же, проапдейтила первый пост.

А я, пожалуй, вернусь к своей личной истории. Которая в этой части действительно вышла сильно личная: больше не про песню, а про изучение языка и про людей. Слабые попытки урвать кусочек сыра времени у мышеловки прошлого, отвоевать у дуры-памяти хоть немного территории. По всему по этому вряд ли эта часть будет интересна широкой публике, разве что про Рено.

Курсы

В результате самостоятельных занятий я довольно свободно читала и понимала французскую речь. Точнее, не речь, а стихи и песни, речь-то живую откуда было взять? Ну и говорить я, естественно, не могла - так, через пень-колоду. А были тогда такие курсы при Мосгороно, рассчитанные на 2 года (4 семестра), качество их в целом было вовсе неплохое. И я решила пойти на них поучиться, причем, чтоб не скучать лишнего, поступить сразу на четвертый семестр. Таких курсов было с дюжину по всей Москве, они располагались в помещениях средних школ, так что заодно и детство можно было вспомнить. Наши были на метро Спортивная, потом переехали на Курскую. Программа была единая, но учителя разные, и от учителя зависело очень многое.

Мне с училкой просто невероятно повезло. Наша Ю.М. была большая умница и красавица, и язык знала прекрасно, и любила свою работу, и спектакли с нами ставила, и книжки для внеклассного чтения находила замечательные, Вот недавно фильм вышел «Маленький Николя», (про Саркози) а мы про этого Николя еще тогда с Ю.М. читали. Я даже теперь не могу вспомнить, откуда для всех нашлись книжки (они ж не издавались в издательстве «Радуга»-«Прогресс»), неужели Ю.М. купила на всю группу? Короче, про книжки не помню, но Бульон с глазами оказался совершенно незабываем.

Со мной в группе учились Митя Гордин и Поль Эрлих, с которыми я в первую очередь задружилась и сидела за одной партой то с одним, то с другим. Поль, разумеется, был Пашей, но чисто номинально, так только Ю.М. его называла. Поль был помешан на французском, как многие из нас, и язык ну очень хорошо ему давался - так что кликуха французская прилипла к нему как родная.

Я на этих курсах была первопроходцем, а потом с моей подачи на них поучились все мои подружки: Лилечка, и Олечка, и Кира, и Юлико. Люди заканчивали курсы, но общение с Ю.М. не прекращали, и выпуски перемешались друг с другом. Вот Юлико рассказывает, а я вспоминаю потихоньку (скрип-скрип колесики), что на курсах ставили спектакль «Лекарь поневоле», и что Поль блистал в главной роли, и мы с этим спектаклем ездили на гастроли во французскую школу. И что мы с Юлико почему-то при этом спектакле пели «Le renard avait un fils...» Ой, мама, правда что ль? ... хотелось бы посмотреть на это безобразие...

Друзья не только поставлялись мною на курсы, но и приобретались на них. В частности, я по гроб благодарна Ю.М. за то, что познакомила меня с одной из лучших моих подруг, нежно любимой Иркой Борисовой, ныне Леруж и иногда dejapris. Жаль, что она не пишет ничего в ЖЖ из своей Франции – иногда просто хочется взять и перекопировать сюда половину из ее писем. Ирка училась на семестр раньше меня, а на семестр позже, с давними моими подружками, учились два друга Сережи: Тарутин и Шестаков. У Шестакова был роман с Лилечкой, а у Тарутина – с Юлико. А летом Шестаков всех позвал в Лаванду, где он работал пионервожатым. Вернее, позвал Лилечку, но приехали все.

Поль вошел в анналы нашей общей истории бессмертной фразой «импрессионистов надо смотреть издалека». Однажды мы с Полем и Лилечкой пошли вместе в Пушкинский музей на выставку. Поль долго, с большим интересом и видимым удовольствием разглядывал картины, а потом оттащил нас с Лилечкой в сторонку и восхищенно сообщил о своем открытии: знаете, мол, что я только что понял? – Импрессионистов надо смотреть издалека! 25 лет ему было тогда, вот в чем прикол.

Юлико и компания

С juliko_r (которая и есть Юлико) мы познакомились потому, что не могло быть иначе. Начнем с того, что общих друзей у нас было двое, причем совершенно не знакомых между собой. И вот представьте себе, что и Игорь, и Илья рассказывают мне, что есть такая Юля Рац, которая безумно любит французский и нас непременно надо познакомить, а Юле – что есть такая Наташа Флерова, которая безумно любит французский и вас непременно надо познакомить. А однажды Илья вместо дальнейших разговоров просто не отходя от кассы позвонил мне, и Юлька в сей же час поехала ко мне в гости – и с тех мы уже не расставались надолго. Вот так, дети мои, знакомились по интересам в доЖЖшную эпоху. Практически все мои ранние французские приключения были связаны с Юлькой, а когда я уехала, мы почти все время переписывались, и донесли нашу дружбу до сегодняшнего дня. «Юлико-Наталико» возникло относительно недавно, да как-то так прилипло, будто было всегда.

Во время курсов и после их окончания все из вышеупомянутых лиц дружили друг с другом в разных сочетаниях. Однажды мы с Лилечкой, Олечкой и Юлико стихийно образовали группу под названием «люльки» и на протяжении целого лета ходили по воскресеньям в безумные лесные походы. Иногда к нам присоединялся Поль, удивленно наблюдая за происходящим. Я бы и забыла об этом десять раз, но откопала на чердаке опус о пяти листах про приключения люльков. И очень смеялась – не хуже чем тогда, в реальном времени. На французские же темы мы дружили втроем с Полем и Юлико.

Однажды на курсы Ю.М. приехала настоящая француженка. Только те, кто жил в наше время, способны понять, какими редкими и почетными гостями были эти иностранцы: настоящие, прямо из Парижу, как тот суп в горшочке из «Ревизора». Эта француженка называлась Анн Воланж (ах, какое имя!) и на курсах пела свои песни под гитару. Мы втроем захомутали ценную кадру, водили ее гулять по Москве и общались на настоящем французском, а она подарила нам свою пластинку, одну на троих.

Сегодня следы Анн Воланж нашлись в блоге ее дочери Виолен Розье, Chanteuse, actrice, réalisatrice et (!) coach. Судя по ее сайту, дочку тоже манят славянские страны: она выступала (или выступает? на афишах есть дата, но год не указан) от имени «Institut français» в городах Украины.

У меня отыскалось несколько смешных фото, где мы с Юлико и с Полем. Поскольку на фото мы втроем, наверное, Анн Воланж нас и фотографировала, все претензии по кадрировке к ней.

Мне кажется, это где-то в районе улицы Качалова. А мою синтепоновую курточку алую с белым, как и сумачку в пандан, шила Ленка Осипова, мастерица на все руки, в магазине-то такие не продавались.

Рено

Летом 1985 года, во время XII Всемирного фестиваля молодёжи и студентов, мы с Полем и Юлико ходили на скандальный концерт Рено в Парке Культуры.

Юлико: «На Рено мы просочились через дырку в заборе Зеленого театра. Ты уговаривала мента–контролера: "пустите нас, дяденька, мы знаем все песни Рено наизусть, а ваши зрители с билетами вообще не знают, кто он такой". Но мент не внял. Тогда ты обиделась, повернулась и ушла домой. А мы с Полем нашли дырку в заборе и полезли туда. Увидев это, ты вернулась. Сидели на скамьях вместе с французами. Партийные работники с билетами уходили толпами. Рено был очень раздражен таким приемом, на последующей пресс-конференции он что-то такое говорил, а мы придя за автографом, подсматривали в щелочку. Раздачи автографов поэтому не было.»

О, это была сильно нетривиальная страничка в истории русско-французской дружбы. Зачем французские коммунисты притащили с собой Рено на фестиваль? решили, что если он типа левый, то теперь и в СССР дозволено? А вот я сейчас расскажу, как все было.

Первый концерт в театре эстрады прошел вроде нормально, если не считать выступления звезды нашей Аллы Борисовны. А.Б. сообщила зрителям, что Рено наркоман и хулиган, а на руке у него татуировка, о чем ей поведала жена Рено. По секрету. А в одной из песен, – рассказала А.Б. – Рено говорит, что русские и американцы собираются взорвать нашу планету. Вот пускай он поживет у нас подольше, тогда поймет, кто на самом деле угрожает миру на земле. Ну, Рено-то по-русски ни гу-гу, так что и не понял, наверное, кто угрожает.

И вот на следующем концерте ему таки показали, где раки зимуют. Концерт в парке Горького должен был начаться в 7 часов, а начался в 9, причем о переносе сообщили за час до начала. Никто до последнего дня не знал, как получить на него билеты – их не было ни у людей, работавших с Рено, ни даже у него самого. Эти билеты неожиданно появились в день концерта, причем почти все были распределены по райкомам. Когда мы спрашивали лишний билетик и заодно интересовались, кто поет, народ со стеклянными глазами отвечал «какой-то там французский рок-певец». И вот, когда Рено запел своего «Дезертира» (а это как раз та песня, где про воинственных русских), треть зала поднялась с мест и стройными рядами направилась к выходу. А на случай, если артист чего не заметит, прожекторы заботливо осветили покинутые места. Рено потом рассказывал, что больше всего на свете ему хотелось уйти со сцены, но пришлось взять себя в руки и допеть до конца. А после концерта он рыдал как ребенок и говорил, что никогда в жизни не приедет в эту проклятую страну. Тут же объявились двое французских репортеров, засняли это на пленку и потом показали на французском ТВ, как Рено ни умолял этого не делать. Кстати, французские журналисты интерпретируют сей комсомольский демарш как протест против анархизма и пацифизма Рено и кажется не рубят, что товарищи обиделись на конкретную песню и конкретную фразу. Впрочем, у товарищей теперь тоже фиг выяснишь, а на сто процентов гарантировать свою версию я не могу.

А в общем, анархизм ли, пацифизм ли – все равно история бредовая. Скоро совсем забудется за давностию лет – а вот пускай не забывается.

Когда обиженный и рассерженный Рено уехал в свой Париж, я написала ему письмо, что мол дорогой наш свет Рено, не надо расстраиваться из-за этих противных комсомольцев, а мы тебя любим, уважаем и так прямо обожаем, что песни знаем наизусть – а это и есть самое главное. Скорее всего плевать Рено хотел на мои утешения, так как на письмо мое не ответил, но кто его знает, может все же прочел его и умилился, утерев рукавом скупую лубарскую слезу.

Великая французская группа

Мы с Полем и Митей закончили наш 4-й семестр и совсем не хотели расставаться: ни друг с дружкой, ни с французским языком. А у Мити была подруга Лена Грановская, которая тоже хотела заниматься французским, но не имела возможности надолго отлучаться из дома, потому что сидела с маленьким ребенком. В отличие от всех нас остальных, помешанных на французском, сердце Лены было отдано немецкому, вместе со всеми немцами и Германией впридачу – но все же она хотела учить французский. При том, что была филологом и вполне себе неплохо его знала. Короче, интересы совпали – и так возникла великая идея Французской группы у Лены на дому. Юлико рассказывает: После нашего с тобой знакомства ты туманно говорила о каком-то секретном сообществе («тре-тре ферме»), в которое, после испытаний, допустят и меня. Вот там я и увидела Поля и Митю. Поль вел разбор «Чумы», Лена – «Шербургских зонтиков», с тобой читали и разбирали выражения из какого-то романа Колетт. Очень жалею, что пропал текст наших «Шербурских котелков», которые сочиняли мы втроем с Лилькой, и страшно хохотали. Лилька там была по-моему, раза два, была Наташа Лозовская (интересно, где она теперь?) с дочкой Помпонием, вначале был некий Саша, изгнанный за то, что произнес «Союз-Апполон», и Оля Никонова, и Миша Галактионов, но эти – недолго. А Митя читал нам историю Франции – сначала по-русски, но потом под общественным давлением перешел на изложение оной на французском языке.

Конечно, не обходилось без взаимных симпатий (иногда чрезмерных) и неприятий: уж больно разнородной была группа, а некоторые панимаиш даже снобы. В общем, интриги мадридского двора. Про все про это наш Митя написал совершенно блестящую сагу, которую мы с Юлико трепетно сохранили.





Ой, чего только не было в этой саге. Был добрый король Пауль Первый, влюбленный в роман Камю «Чума», и грозная мадам Элен, внедрившая в быт подданных режим дня, обращение на «вы» и изучение модного заморского водевиля, и восторженная мадемуазель Юлия, которая таскала за собой портреты лапочек Сарду и Наполеона, и месье с темным прошлым, ака Лжедмитрий, строитель генеалогических деревьев и спец по меровингам и капетингам – в общем, каждый со своей придурью. А мадам Натали дит "Ф", то есть я, вступив на царство, ввела обязательное хоровое пение по-французски, кто бы сомневался. Вообще, классно это все было задумано и исполнено: Митя славился отменным остроумием, чего там говорить.

На отмечание рождества (вошедшее в историю как «пир с индюком») пришла к нам сама Ю.М., а мы с Лилечкой и Юлико написали рык-оперу «Шербургские котелки». Сохранилась многообещающая програмка, а сама опера, увы – пропала.

Зато сохранилась рабочая тетрадка: спокуха камарад! еще немного ностальжи, совсем чуть-чуть. С одной ее стороны – выписки из вышеозначенного романа Колетт.



С другой – прилежно записанный текст (либретто?) «Шербургских зонтиков». Вот прям так Лена диктовала, а мы записывали; и не говорите мне, что это тупо! моторная память – великая сила.



До сих пор не устаю поражаться этому нашему неисчерпаемому энтузиазму и большому социально-аутодидакто-лингвистическому подвигу. Судя по выражениям, выписанным мною из Колетт (теперь они кажутся элементарными), мы впоследствии действительно достигли немалых успехов в языке. И думаю, что не последнюю роль тут сыграла наша замечательная группа.

-цать лет спустя

Впоследствии Юлико вышла замуж за Сережу Тарутина, а у Сережи Шестакова с Лилечкой не сложилось. Два Сережи продолжали дружить очень долго, пока эта дружба не прервалась довольно нелепым и неожиданным образом. А когда несколько лет назад кто-то дал мне ссылку на журнал serge_shestakov – мол посмотри какой поэт! в голове, конечно же, зазвенели колокольчики. Я уж и к поэзии к той поре охладела совсем, а тут просто мороз по коже, какие стихи. И да, это был тот самый Сережа. Мы с ним попереписывались немного: оказывается, он еще и заслуженный учитель РФ, и обладатель всяких других регалий (недаром вишь служил пионервожатым в молодости). Сережа жаловался на ту глупую ссору с Тарутиным, и я уж пыталась-пыталась помирить их обратно, но тоже, увы, оказалась не в силах. Зато в последнее время в жизни Юлико произошли замечательные изменения: она взялась за профессиональный перевод французской беллетристики - и вот скоро выйдет роман Дидье Ковеларта в ее переводе.

Ю.М. очень долго добивалась эмиграции в Штаты, оставляя Израиль на самый крайний случай. Я уже довольно давно была в Израиле (я тут с 91 года, юбилей прозевала), когда она со всей семьей наконец перебралась в Нью-Йорк. Все это время мы переписывались, не теряя друг друга из виду. И вот в 1997 году, когда мы с Л. наконец выбрались посмотреть на Соединенные ихние Штаты, первым делом в городе Нью-Йорк я побежала навещать любимую учительницу. Любимая учительница жила как раз неподалеку от музея Метрополитен, ну, мы к ней и зарулили после музея. То был хоть и потрепанный, но, надо полагать, шикарный многоэтажный дом с консьержем, и если тут какой жилец и попадался на глаза, то исключительно при галстуке и во фраке. Когда мы зашли в квартиру, на полу в гостиной стояла огромная ваза с георгинами. «Сегодня мне захотелось чего-нибудь в русском стиле», – объяснила Ю.M.

Встреча после 7-летней разлуки началась забойно. По идее каждый должен был рассказать о своей жизни за прошедшие годы, но рассказывала в основном Ю.М. о себе и о своем семействе, начав свой рассказ со слов «ну, в Израиль мы, конечно, не хотели ни при каких обстоятельствах». Вы тут скажете: «какие претензии, ты ж знала, что она не хотела», но я наверное не буду объяснять, почему эти слова были лишними. Короче, помыкались они немало, но теперь все зашибись. Она вышла замуж за врача: блестящий мужик, остроумный, образованный, устроенный и т.д. Сама Ю.М. преподает французский в одной из лучших школ Манхэттана. При этом квартиру они снимают: купить такую невозможно, а на меньшее пойтить никак нельзя. И друзья у них престижные, и на концерты ходят престижные, и сын окончил престижный университет, и его просто разрывали на части при устройстве на престижную работу. Потом мы еще вышли погулять, Ю.М. водила нас с Левкой по своему кварталу и объясняла: вот это – самая престижная школа в Нью-Иорке, а это – самый престижный квартал Манхеттена (граничит с нашим), а это – магазин, где мы покупаем продукты, здесь втрое дороже, чем в Бруклине, но он очень престижный... Л. тогда еще высказался, что не уверен, какое впечатление было сильнее: от музея Метрополитен или от испытания престижностью. После коего испытания мы с Ю.М. уже больше не общались и не переписывались.

О смерти Поля я узнала в 2000 году. Мы не общались некоторое время с девушками и они забыли мне сообщить... Хотя и сами были ошарашены, и не верили своим глазам, читая некролог в газете «Сегодня».

В 1994 году это было. Я потом расспросила своего бывшего мужа – оказывается, он же и устраивал его в газету «Сегодня» журналистом (тогда было несложно). Был роман с какой-то француженкой, несчастная любовь, самоубийство... ужас. Пыталась найти хоть что-нибудь о Поле в сети – ничего. БМ объяснил, что в 1994 году в России еще не было интернета, так что многое из того доинтернетного кануло в вечность.

Митя Гордин (случайность? неслучайность?) живет где-то во Франции, разыскать мне его не удалось. А Лена Грановская – в Бонне. С ней мы нашлись и обменялись парой радостных писем. После чего она вдруг исчезла, с концами. Видимо (сейчас мне так кажется) я стала расспрашивать ее о чем не следует, и ей это не понравилось. Очень жалко: так случалось в моей жизни, что люди на меня обижались, а я даже не подозревала об этом. Мне в таких случаях бывает очень грустно, что нет даже шанса объясниться и все вернуть на свои места.

Я оставляю пост на некоторое время открытым в надежде, что кто-нибудь из вышеупомянутых личностей вдруг наберет свое имя в яндексе – и отыщет этот рассказ. А потом закрою его под замок от лишних глаз. Когда-нибудь напишу продолжение, где будет конкретно о моих отношениях с французской песней, а не просто по-волнам-моей-памяти.
Tags: Рено, былое и думы, французская песня
Subscribe

  • Рено Сешан, revisited

    Кумир пригородной шпаны и французских интеллектуалов, возмутитель спокойствия и популяризатор арго, «нервирующий певец» (по собственному определению)…

  • Мишель Сарду, revisited

    Забросила работу над систематизацией своих лекций, попробую возобновить. И снова – не любимчик. Но такой, что невозможно не выделить его среди…

  • Жан-Жак Гольдман, revisited

    От «кумира девиц-тинэйджеров» в молодости, через звание «нормальный поп-идол» и до титула «personnalité préférée des Français». Певец, по…

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 76 comments

  • Рено Сешан, revisited

    Кумир пригородной шпаны и французских интеллектуалов, возмутитель спокойствия и популяризатор арго, «нервирующий певец» (по собственному определению)…

  • Мишель Сарду, revisited

    Забросила работу над систематизацией своих лекций, попробую возобновить. И снова – не любимчик. Но такой, что невозможно не выделить его среди…

  • Жан-Жак Гольдман, revisited

    От «кумира девиц-тинэйджеров» в молодости, через звание «нормальный поп-идол» и до титула «personnalité préférée des Français». Певец, по…