Итак, я добралась до любимого альбома (одного из двух). «Assassins sans couteaux», вышедший 20 ноября 1998 года – третий студийный альбом Жюльетт после «Irrésistible» и «Rimes féminines».
Собственно, две песни из него (с переводами) я прицепила уже к прошлому посту, чтоб несколько разрядить гнетущую (меня) обстановку «Женских рифм». Впрочем, один очень уважаемый мною анонимный комментатор прошлого поста сказал, что «Rimes féminines» ничем не хуже «Irrésistible», а все жуки у меня в голове. Ну хорошо, не буду сильно настаивать на превосходстве «Irrésistible» по сравнению с «Rimes féminines» (ведь и его я полюбила не сразу), но то, что «Assassins sans couteaux» в два раза лучше – настаиваю уверенно. По размаху, по разнообразию, по поднятым темам и их трактовке. Насчет качества текстов как таковых – не скажу, Пьер Филипп тоже неплохо писал.
Начнем, как всегда, со скачивания архива. Я к нему пристегнула те две песни из прошлого поста: «La ballade d'Eole» (Frank Giroud) и «C'est l'hiver» (Bernard Joyet) – чтоб оценить этот альбом в совокупности, хорошо бы еще раз их переслушать. Правила с нумерацией песен и коричневыми-бежевыми кнопками те же. Здесь, как вы уже поняли, большинство будет коричневых.
Архив для скачивания: Juliette-3.zip
Есть у Жюльетт две песни, которые я всегда ставлю рядом и невольно сравниваю: "Sur l'Oreiller", с которой мы начали в самый первый раз (и которая понравилась почти всем, кто слушал!) и "Les yeux d'or" из этого альбома, продолжающая тему "чувственного шпионажа". Даже не знаю, какую из них я люблю больше: обычно ту, что слушаю в данный конкретный момент. Вот сейчас – эту, «Золотые глаза».
Давайте посмотрим, как она хитро сделана. Каждый из ее четырех куплетов состоит из трех частей: двух повторяющихся паттернов орнамента (А, B, C, D) и кусков текста, которые не повторяются (1, 2, 3, 4), причем эти орнаменты скользят и сдвигаются в каждом куплете, закольцовываясь в конце. Вот так: A В 1, B C 2, C D 3, D A 4.
Такая структура в совокупности с искусной рифмовкой и ажурным воздушным ритмом делает эту песенку похожей на тонко сплетенное колье. Кстати, о ритме: злые языки утверждали про Щербакова, что он сначала придумывает замысловатый ритм, а потом уже (на спор, что ли?) к нему слова. Иногда мне кажется (и не только мне), что и Жюльетт развлекается таким же образом. Ах, какая все-таки мастерская работа!
Musique: Juliette Noureddine
Сортируя песни этого альбома, не без удивления обнаружила, что все мои любимые (кроме «C'est l'hiver») написаны Франком Жиру. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Жиру и Жуайе действуют более или менее в рамках определенного амплуа: Жуайе («Moi, j'me tache», «Mayerling», «Lucy») отвечает за юмор и фарс, успешно эксплуатируемые на сцене, а Жиру («L'etoile rouge», «La pagoda de cheval blanc», «Les yeux d'or») – за лирически-ностальгическую линию и прочие состояния души (а я страсть как люблю душевное). Конечно, нет правил без исключений – и каждый из них, оказывается, способен с блеском воплотить противоположное амплуа: «C'est l'hiver» должен быть написать Жиру, а «La ballade d'Eole» и «Le prince des amphores» – Жуайе. Но погодите, до повелителя амфор мы еще не добрались.
Так вот – оказывается, по одной из песен Франка Жиру должен был называться альбом, но в последний момент Жюльетт передумала. Начиная с ее названия («Красная звезда») и продолжая легко различимыми посреди французского теста родными словами «муджик», «Васильев» и «Гулаг», песня эта не может оставить равнодушным нашего брата, как не оставила меня. Я немедленно вообразила тот пышный цвет развесистой клюквы, что может за ними скрываться, и бросилась переводить, чтоб позабавиться. Оказалось, что нет, не скрывается! Никакой клюквы, разве что красного многовато – но о том собственно и речь. Текст песни густо пропитан реминисценциями на историю «красных» разных времен и народов через упоминание соответствующих песен; менее очевидные вещи я старалась пояснять в примечаниях.
Musique: Juliette Noureddine
«Первоначально альбом должен быть называться «Красная звезда», что бесспорно выше классом, чем «Убийцы». Но я не поладила с Франком Жиру и – вот моя подлая натура! – не захотела ему потрафить, назвав альбом по его песне. С другой стороны, если вспомнить о банде отпетых антикоммунистов, засевшей на радио, то есть шанс, что в этом случае меня бы вообще туда не пустили. Несмотря на то, что песня спокойная и вполне взвешенная. Безусловно, Жиру написал великолепный текст: коммунист или нет, ты все же обязан видеть историю так, как она протекала на самом деле».
Итак, в результате альбом был назван по песне «Убийцы без ножей»: название тоже вполне себе эффектное, к тому же веселенькое. Это единственная песня альбома на текст, полностью написанный самой Жюльетт – зато какая. Для меня, между прочим – вообще одна из любимых во всей французской песне. Обратите внимание на тот момент, когда песня останавливается, замирает перед последним куплетом – редко когда пауза бывает многозначительней. Если бы у нас под носом не торчало продолжение текста (как, к сожалению, происходит в данном случае) и мы слушали песню ушами, то могли бы вроде уже решить, что все, кино-то кончилось... и тут вдруг – неожиданный, роскошный, виртуозный... хм, ну в общем-то "хэппи-енд".
Помните «Песню Эола»? А cейчас мы увидим еще более упоительный портрет Создателя всего-всего-всего.
"Я всегда особенно тщательно выбираю (или пишу) свои тексты – не столько в литературном смысле (да ладно – NМ), сколько как актер, выбирающий себе роль. Я должна быть уверена, что пройдет много, много времени до того как мне надоест их исполнять – потому и не пою сентиментальные пустышки. Я хочу, чтоб в каждом новом прослушивании слушателю всегда оставалось нечто новое, что он сможет для себя открыть". Наверное, «Повелитель амфор» наиболее ярко иллюстрирует вышесказанное: и в смысле плотности текста и информативности, и в смысле простора для вариаций в исполнении. А знаете, какое у меня там любимое место? «Хе-хе» перед последним куплетом. А раньше был мефистофельский хохот из концовки. И еще мне очень нравится музыка. И оркестровка. И насыщенность образами и действующими лицами. И идея, великолепная и возмутительная в своем нахальстве и богохульстве.
Musique: Juliette Noureddine
Очень позабавило, что в списки "алкогольных баронетов" автор подборки добавил Гейнсбура: этого нет в оригинале, но вообще-то оно вполне в духе песни. Интересно, кто сочиняет эти компиляции? Кучу ж времени нужно угрохать, почти как подстрочник написать.
Да вот, кстати, подстрочник к этой песне (уж поплачусь) – просто адские галеры. Мало того, что пришлось хорошо пошуровать по энциклопедии. Мало того, что в тексте куча архаизмов и неологизмов (к примеру, если будете искать в сети слова «torche-pintes» или «fesse-tonneaux», то найдете их в словаре с текстом Жиру в качестве единственной иллюстрации. Главная загвоздка была вот в чем: слово «пьяный» во французском арго (сленге) имеет множество эпитетов-прилагательных (noir – черный, rond – круглый, bourré – набитый, chargé – груженый), и Жиру вольготно с ними играет, прицепляя к ним "церковные" метафоры ("круглый как баптистерий", "черный как сутана"). В русском все по-другому: "под мухой", "подшофе", "пьяный в стельку" – механизм не работает. Лучше за такие вещи вообще не браться – но уж больно зацепило меня это монументальное полотно! Так что не взыщите, если что не так – я старалась, как могла.
Говоря о корнях творчества Жюльетт, вспоминают Бреля, Ферре, Пиаф, Барбару, Бобби Лапуэнта – и никогда Брассенса. А вот этот текст «Повелителя амфор» разве не вызывает в памяти «Великого пана»? Таких сложных, плотных, насыщенных архаизмами, мифологическими и историческими реминесценциями текстов, как у позднего Брассенса, у Жюльетт имеется немало. Оно конечно, в данном случае респект причитается Франку Жиру, но сдается мне, что без Жюльетт не было бы и текста.
Между прочим, меня изрядно удивил тот факт, что Жиру – очень известный сценарист комиксов, а вовсе не профессиональный поэт, и этот альбом Жюльетт – его единственная поэтическая работа.
 |  |
| Frank Giroud | Bernard Joyet |
Жуайе же не просто поэт, а автор-композитор-исполнитель. Сейчас я заглажу свою вину перед ним и дам песенку на его стихи. Собственно, вначале она мне не нравилась – это
frederica77, сделав прекрасный подстрочник, просто таки заставила ее полюбить. Да и в сегодняшную подборку ради музыкального разнообразия хорошо подойдет этот буги-вуги + немножко фокстрот. Чернушки давно не было, да? а каннибализма так не было вообще. Но будет еще, не извольте беспокоиться.Musique: Juliette Noureddine
Особенность этого альбома – мощный оркестр, в котором занято 40 музыкантов, а в роли музыкального директора – Франсуа Робер, легендарный аранжировщик Бреля.
«Впервые я встретила Франсуа в апреле 1991, в театре TLP Dejazet, он зашел ко мне в ложу сказать «спасибо, это было здорово!». Через год, во время минутной (как предполагалось) встречи на «Буржской весне» (главный песенный фестиваль Франции – NM) мне как-то незаметно удалось ввернуть, что я дочь своего отца. «Вы дочь Нунура? (так звали моего отца коллеги-музыканты) – я не знал!» Мы почти рыдали друг у друга в объятиях – и в результате я от него вышла на три часа позже, расчувствовавшись вздрызг, потому что все это время он говорил о моем отце. После той встречи мы не теряли друг друга из виду и однажды, когда ужинали вместе, я ему сказала, что работаю над новым альбомом и была бы рада предложить ему музыкальное руководство. Он охотно согласился: сделал несколько аранжировок и занимался общим руководством.»
Если точнее, то Робер оркестровал три песни: «Lucy», «La ballade d'Eole» и еще одну, которую я терпеть не могу: «Moi, j'me tache». Задним числом фанату Бреля действительно cлышится в них нечто родное.
Еще немножко накопится – и я начну говорить об излюбленных темах, мотивах и традициях в творчестве Жюльетт. Ну вот для разгону – эти песни на иностранных языках, которые она вставляет почти в каждый альбом, начиная с «Убийц». Пока я их насчитываю три (две на испанском, одна на средневековой латыни), и все начинаются на букву «F». Честно говоря, я здорово на них отдыхаю, хоть на время переставая вслушиваться в слова и комплексовать, что знаю французский не так хорошо, как думала. Впрочем, после «Повелителя амфор» и «Люси» нам всем положен хороший отдых. Для тех, кто знает испанский – текст по ссылке. Внутреннее чутье мне подсказывает, что она про тореадора.
Paroles: Rafael de León, Antonio Quintero
На этой оптимистической ноте мы прощаемся до следующего альбома. Подводить итоги не буду: я все свои восторги по поводу этого альбома и прочие соображения высказала в процессе, интересно теперь послушать ваше мнение и впечатления. Следующий альбом, «Le festin de Juliette» – на мой взгляд, менее удачный, но три-четыре шедевра наковыряем легко.
